Первая летопись Идиотского Мира
Даже ночью я чувствую локоть друга
и рукоять меча… Особенно когда
пытаюсь повернуться на другой бок…
Трезвый рейнджер (да-да, и такое бывает)
- Это замечательное заклинание! Я нашла его совсем недавно, но, думаю, это самое мощное боевое заклинание, которое у меня есть, - мелодичный голос бардессы разгонял бы холод зимней дороги, если бы не доходящий коням до брюха снег, и не примечания паладина.
- Даже самый храбрый заяц убежит от тебя в страхе, когда ты произнесешь это заклинание…
- Нет!…
- Что, не убежит? – если не щебет бардессы, то смех над комментариями паладина согревал друида, дворфа и рейнджера, мерзнувших на пронизывающем ветру.
- Заклинание как раз и предназначено для того, чтобы никто не ушел. Любого, попавшего в него, начинает, мягко говоря, тошнить… Он не может ни стоять, ни ходить, он просто падает… И у него начинаются спазмы желудка. Даже название подходящее – Зловонное Облако.
- Уж не для него ли ты постоянно таскаешь с собой тухлое яйцо? – поинтересовался друид, который хоть что-то в этом понимал.
- Именно так, - погрустнела бардесса.
Ряд сугробов на горизонте, к концу дня оказался занесенной снегом деревней. Едва протоптанная тропинка вела через замерзшую речку, и дальше, в степь. Дощечка, почти незаметная из-под снега, оповещала приезжих о том, что река несет гордое имя «Блудь», а деревня, соответственно, «Переблудка». Кони, испуганно скользя, пересекли ледяную полосу, и вступили в обжитые места. У первого же дома паладин слез с седла, по пояс в снегу подошел к окошку, забитому ставнями и мхом, и постучался. На стук ответил сиплый женский голос, который посоветовал пришедшим поискать пристанища в другом месте. Бардесса покраснела. Паладин не отступал, взывая к лучшим чувствам, поминая законы гостеприимства… Но большего успеха добился дворф, воззвав к чувству жадности. Дверь на чердаке была откопана, и дорогие гости были впущены.
Внутри дом оказался замусоренным, дымным и теплым. Хозяева – мужчина средних лет, его жена, еще более средних лет, и пара детей, смотрели на вновь прибывших с испуганным любопытством. Внезапно мужчина с неразборчивым криком бросился к открывающейся двери. Едва вошедший рейнджер отшатнулся к стене, и хозяин захлопнул дверь. Рейнджер, с подозрением глядя на хозяина, сообщил, что смог поставить коней в пристроенный сзади к дому коровник, и накормил их.
Ночь наступила внезапно, как только прогорели дрова в камине. Рейнджер охранял первый.
- Зачем оставлять часовых в доме, тем более что дом занесен снегом практически по самую крышу… Лучше пойти поохотиться, а то перловка и чечевица на завтрак… бр-р-р! - дверь открылась и закрылась практически бесшумно. Даже хозяин закричал: «Сквозняк!!! Дверрр!!!», не просыпаясь.
Рейнджер шел, по пояс проваливаясь в снег, уже пять часов, но только сейчас его начала мучить мысль… «Как же я отыщу следы?»… Ветер усиливался, пошел снег. Рейнджер вспомнил пьяную болтовню друида о зимних походах, и решил выкопать берлогу в снегу, переждать буран в ней, а потом пойти обратно.
- Чаво… Чаво ты… - хозяин говорил немного неразборчиво.
- Куда ты дел этого… остроухого… - перестал его трясти паладин.
- Спало мы… дите спало… жена спало…
Сын хозяина в это время тихо беседовал с бардессой.
- Хватит, - она постучала по доспеху паладина, - рейнджер вышел ночью, бормоча что-то о кроликах.
- Добытчик!!! – пробормотал друид.
Паладин точил меч и ругался, дворф ругался и точил секиру. Друид смотрел на деревянные стены дома, на засушенные травы под потолком, и медленно наливался кровью. Бардесса, в лице аборигенов найдя благодарных слушателей, пела песни. Паладин морщился, дворф ругался сильнее. Хозяева попеременно внимали бардессе и дворфу - им нравилось.
– Хватит!!! – поднялся паладин.
– Ну, еще одну, – попросила бардесса.
– Наш эльф, видимо, пропал… – не без радости констатировал дворф.
– Правильно, – натягивая плащ, сказал паладин, – Пойдем его искать.
Буран кончился. Рейнджер выкопался из-под снега, и решил пойти обратно по своим следам. Следов, естественно, не было… Рейнджер сказал несколько слов, не имеющих ничего общего с поиском дороги, и побрел, как ему казалось, обратно.
– Ты вот что… – решительно обратился паладин к бардессе, – Лети по спирали, пока магии хватит, а как увидишь черную точку, возвращайся к нам и показывай дорогу.
– Я тоже вам помогу. – предложил друид, – Я обернусь какой-нибудь птицей, и полечу в другую сторону. И когда найду остывший, полузасыпанный труп этого охотника, то тоже сразу вернусь к вам.
Рейнджера нашли очень быстро. На обратном пути бардесса, чуть не до истерики, выспрашивала, почему рейнджер шел в противоположную сторону от деревни. Но даже это не могло утешить дворфа, уже начавшего было радоваться, но теперь так жестоко разочарованного. Внезапно из сугроба, взметнув фонтаны снега, выскочили скрюченные фигуры. Паладин и рейнджер выхватили мечи, дворф замерзшими пальцами дергал пряжку секиры, а друид и бардесса, чуть сзади, тихо забормотали заклинания, плетя пальцами сложные узоры в воздухе. Мечи запели свою смертельную песню, дворф с придыханием махал секирой, друид благословлял своих соратников силами природы, а бардесса направила в одного из нападавших сгусток магической энергии. Потом она взяла в руки протухшее яйцо, и, произнеся магическую формулу, раздавила его. Над полем битвы сгустилось серо-зеленое облако с отвратительным, тошнотворным запахом, накрывшее и своих, и чужих. Снаружи остались только друид и бардесса, на которую он укоризненно смотрел. Из облака доносились звуки не оставлявшие сомнений в своем происхождении. Потом из него вывалился дворф.
– Нашла время для испытания новых заклинаний!!! – заорал он, – Где рейнджер с паладином?
– Они не выходили, – ответил друид. Бардесса, искоса озадаченно смотревшая на дворфа, потупилась. Дворф пожал плечами, развернулся, и пошел обратно.
– Не надо… – протянула бардесса, – Это очень мощное заклинание…
Дворф, ничего не ответив, шагнул в облако. Вскоре он вынес паладина, положил его на снег, и вновь вернулся в облако. Бардесса смотрела на него изумленно. Дворф вынес рейнджера. Пока паладин и рейнджер приходили в себя, дворф вернулся в облако, и занялся там каким-то таинственным делом.
По дороге в деревню группа рассуждала о новом боевом заклинании бардессы, вкупе с не вполне лестными эпитетами, отглагольными прилагательными и деепричастными оборотами в ее адрес. В разговорах четырехчасовая дорога до деревни, по пояс в снегу, пролетела за семь часов.
Ввалившись в темноте в дом, распугав хозяев, и обтряся снег с доспехов, паладин начал витиевато расписывать детям подвиги рейнджера. Рейнджер сначала бледнел, потом краснел, и, наконец, начал натягивать доспехи.
– Ты опять на охоту? – усмехнулся паладин.
– Сэр!!! – ответил рейнджер, – Я вызываю Вас на поединок, как благородного человека!!! Если же Вы откажетесь от этого поединка, то всем, несомненно, станет ясно, что избегаете Вы схватки со мной из боязни, а не по какой-либо иной причине!!!
Группа онемела и остолбенела. Слышать подобные слова от рейнджера было, мягко говоря, не совсем привычно.
– Ты что, заболел ночью, в снегу? – высказала общую мысль бардесса. Рейнджер, не ответив, бросил на нее один взгляд и она села. Паладин выпрямился и промолвил:
– Я готов принять Ваш вызов. Встречаемся через два турна, вооруженные, с копьями, верхом, посредине главной улицы этого убогого селения. А сейчас, помогите застегнуть мне доспехи, - обратился он к дворфу.
Посреди единственной, и потому, видимо, главной улицы деревни, в свете звезд, изредка скрываемых тучами, величаво, если бы не снег по брюхо коням, съехались два всадника. Слово взял рейнджер.
– Сэр!!! Вы дали мне неоправданное преимущество, согласившись сразиться со мной во тьме ночной, сквозь кою не проникает взор Ваш, в отличии от моего!!! - со стороны группы, наблюдавшей за этой сценой, послышалось приглушенное хихиканье и невнятное бормотание. Над местом будущей схватки вспыхнул свет, заставив зажмуриться как зрителей, так и участников этой беседы. Ночь осталась за пределами освещенного круга в двадцать ярдов диаметром, а дворфу, друид
у, бардессе, и всем, кто пожелал бы смотреть, стало видно двух соперников как на ладони.
– Теперь я получил неоправданное преимущество, так как я хорошо знаком с этим способом боя, – произнес паладин, – В связи с этим я буду сражаться в поединке с Вами используя только тупую сторону оружия!!! – и он принялся переворачивать копье острием назад.
– Ну-ну, – ответил рейнджер, – Сам нарвался, – и, развернув коня, поехал в конец улицы. Паладин пожал плечами, и тоже направился на исходную позицию.
Первый раунд выиграли ночь и снег. Фырканье коней и сдержанная ругань отмечали продвижение противников в темноте. Наконец, взметая на своем пути снежные бури, противники появились в освещенном круге. Кони отчаянно пытались поставить копыта на наст, но проваливались. Всадникам было сложнее – им требовалось не только усидеть верхом, но и не выронить при этом копье и щит. Шлем рейнджера был без забрала, забрало шлема паладина нещадно хлопало, иногда попадая по кончику замерзшего носа. Кони сошлись на дистанцию удара, но всадникам было не до того – они пытались не вылететь из седел. За пределами освещенного круга поблескивали первые любопытные глаза деревенских жителей.
Второй раунд был успешнее. Всадники немного приноровились к странному аллюру коней, тропинка в снегу начала намечаться, и можно было уже уделить немного внимания оружию. Поэтому, съехавшись, паладин промахнулся всего на восемь-девять футов. Рейнджер же смог попасть в сугроб приблизительно совсем недалеко от места, где мог бы оказаться паладин. Копье пришлось заменить оглоблей, которую "нашла неподалеку", как она сама сказала, бардесса.
К третьему раунду вокруг освещенного места собралось полдеревни. А от дома к дому бегали укутанные мальчишки, и оповещали опоздавших о цирковом представлении посреди деревни: «С клоунами и фокусами». Паладин и рейнджер шли навстречу своей славе.
Copyright © AD&Den`s Lair Все права защищены.
